В.В. Кузьмина, О.Ф. Борисова. Детский сад – пространство ПРОлюдей

Участники беседы:

Кузьмина Вероника Владимировна – старший воспитатель детского сада №56 г. Костромы. Призер конкурса Л.С. Выготского, который проводит Рыбаков Фонд, соавтор проекта развития профессионального сообщества «Варенье» Университета Детства Рыбаков Фонда, в настоящее время – магистрант МГПУ (магистратура «Проектирование и экспертиза дошкольного образования»). Детский сад №56 города Костромы – победитель конкурсных отборов различных уровней – муниципального, регионального, федерального. Прежде всего сад известен своей педагогической командой: в коллективе принято собираться и учиться даже в выходные, вместе ездить на конференции. Приоритет работы – поддержка детской инициативы, развитие самостоятельности, игра детей.

Борисова Оксана Феликсовна – заместитель заведующего по УВР детского сада МАДОУ №12 г. Снежинска (Челябинской обл.), который является сетевым детским садом проекта «Школа Росатома». Оксана Борисовна – кандидат педагогических наук, зам. председателя правления Международной Монтессори-ассоциации, разработчик программ и дидактических монтессори-материалов.

О.Б.: Вероника, расскажите, как складывалась ваша карьера?

В.К.: Моя история мистическая: ходила ребенком в этот детский сад и очень не любила его. Ушла из детского сада сама прямо в тихий час, в школу записываться. Потом так получилось, что в этот же детский сад пришла работать педагогом-психологом и проработала 15 лет. И уже шесть лет работаю здесь старшим воспитателем.

О.Б.: Я очень надеюсь, что общение поможет ответить на мои злободневные вопросы. И первый из них – кадровый вопрос. Сталкиваемся с тем, что не все могут и хотят работать, так, как мы представляем должно быть. Как вы сплачиваете «разновозможностный» по силам и знаниям коллектив, объединяете и вырабатываете общность идей, ценностей?

В.К.: С определением ценностного поля сталкивалась давно, когда еще работала психологом. Постепенно происходила трансформация смыслов. Сейчас проще – те, кто приходят, попадают в уже сложившиеся в ценности. И если подстраиваются – остаются. А вначале было так.

Появились альбомы про педагогов, фотоколлажи на стенах про их достижения, роли, события. Педагогу очень важно видеть себя. Это было приятно, всеми обсуждалось. То, что я делала про педагогов, постепенно переходило в группы: что откликалось у воспитателей, они переносили на детей. Когда мы уделяем внимание педагогу, педагог начинает больше внимания уделять детям. И тогда, и сейчас мы читаем одни и те же книги «про работу», передаем их друг другу, обсуждаем. Семь лет назад у детского сада сменился руководитель. Она и убедила меня стать старшим воспитателем. Увеличился фонд заработной платы, появилась возможность помимо общих ценностей, еще и зарплату неплохую платить. Думали, это будет в плюс, но на самом деле это не повлияло тогда, и не влияет особенно и сейчас. Помогло тем, что к нам стали стремиться: на хорошую зарплату стали приходить люди. А вот остаются они у нас или не остаются, все же зависит не от зарплаты, а от того, совпадаем ли мы в подходах к детям: умеет ли педагог за педагогическими задачами слышать, что важно и нужно ребенку.

Что для нас важно? Важно – в одном ценностном поле мы работаем или нет. Существуют образовательные субботы, когда мы собираемся на образовательные семинары. У нас есть потребность обучаться, и мы приглашали Егора Бахотского, Сергея Плахотникова, очень ждем Марию Миркес. Не все педагоги готовы признать, что у них есть дефициты. Есть, конечно, такие, которые считают, что у них большой опыт работы, они все умеют и все знают, а то, что «вы хотите все время учиться – это блажь, нам это не надо». Но они не остаются с нами, они уходят. Процесс развития не кончается: когда закрываешь один дефицит, появляются два новых. Наша общая ценность – саморазвитие и самообразование.

Мы пишем эссе – и это традиция. Первоначально писали эссе по книгам. И вначале подбирали практикоориентированные книги, например, «Как говорить, чтобы дети слушали». Педагоги разбирали, писали. Затем писали эссе по мультфильмам, например, есть замечательный французский мультик «Кастрюлька Анатоля». У нас как раз в это время появились дети с ОВЗ. И мы учились понимать и принимать их. Теперь родители стали целенаправленно приводить к нам своих особенных детей. Для нас стало значимым осознание важности принятия педагогом и ребенка, и родителя. Главное, что хочет видеть родитель, когда ведет своего особого ребенка в детский сад – это принятие педагогом. Не столько важно образование какое-то немыслимое. Чтобы принимали и его, родителя, не внушая ему чувства вины, и принимали его ребенка. Мы смотрели вместе этот мультфильм и писали эссе, и читали то, что написали коллеги.

Писали эссе по книге Димы Зицера «Любить нельзя воспитывать». В этом году писали о том, что важнее: инициатива ребенка или педагогическая задача. Написание эссе оформляется как конкурс, выплачиваются премии победителям. Но это – вторично! Педагоги ждут момента, когда все эссе будут собраны в одну папку, и можно будет почитать эссе друг друга. Делятся потом мнениями, читают друг друга, обмениваются находками, комментариями – и это тоже составляет ценностное поле.

Мы ездим на конференции. Конечно, не все могут, обычно едут 4–5 педагогов. Потом педагоги рассказывают, что нового узнали. Возвращения тех, кто где-то был, ждут как подарков. У нас нет культуры корпоративного отмечания праздников, Нового года, например. Вектор отношений сдвинут в сторону самообразования.

Когда начинаешь работать «про взрослых», тогда взрослые начинают работать «про детей».

О.Б.: По какой программе вы сейчас работаете?

В.К.: По «ПРОдетей», до этого было «Детство».

О.Б.: Скажите, пожалуйста, какие подходы у вас к среде? Что значит «среда про детей»?

В.К.: Возможность играть и через образовательную деятельность выходить на игру. Важна детская инициатива, важно, что ребенок может быть услышан и когда приоритетная тема – та, которую предложил ребенок, а не педагог.

Новым педагогам очень сложно работать, когда нет комплексного планирования, нет определенных тем – этого вновь пришедшие не могут взять в толк. Есть тема – «Осень», и как это не про осень, а про ежа? И если тему «Россия. Город Кострома» мы не проведем – это же все рухнет сразу же! Очень долго «новички» приходят к пониманию того, что педагогические образовательные задачи (посчитать, сравнить, выделить звук…) могут решаться и через детские темы тоже. Если интерес у ребенка возник, он все равно будет его удовлетворять.

Педагогика, ориентированная на ребенка – это про то, что если интерес у ребенка возникает, нужно его и использовать в образовании.

Елена Евгеньевна Кравцова говорила, что комплексно-тематическое планирование ведет к тому, что образование отчуждено от ребенка. Многие не предлагают темы, а ставят ребенка перед фактом «У нас тема «Город». А интересна ли ему эта тема?

О.Б.: У вас нет тематического планирования?

В.К.: У нас нет тематического планирования. У нас прописаны педагогические задачи, которые педагог может постепенно решать через инициативу детей.

О.Б.: Задачи все-таки есть?

В.К.: Когнитивные познавательные задачи, решаемые педагогом, есть, и они нанизываются на детскую инициативу.

О.Б.: А если инициатива не то, чтобы тупиковая, но непонятная для взрослого. Он не знает, как воткнуть образовательные задачи?

В.К.: Да, такое бывает. Вот, например, была ситуация, когда детям было интересно узнать про лизунов. Педагог в истерике: «Что мне с этим делать? Я не люблю этих лизунов!». Собираемся все вместе и придумываем, как это делать. В данной ситуации пришли к тому, что надо сравнивать с другими веществами: с соленым тестом, пластилином, резиной и т.п. Сравнивая – выясним свойства и лизунов, и много чего еще. А заодно дети учатся наблюдать, сравнивать, выделять существенное. Тут еще и педагогическое мастерство!

О.Б.: Молодому педагогу в такой ситуации было бы трудно.

В.К.: У нас есть некая «круговая порука», типа мозгового штурма. Любая проблема – в общем педагогическом чате, в котором мы активно обсуждаем и свои дефициты и как их преодолеть. Такая круговая помощь друг другу – хорошая поддержка. Общее идейное поле – а далее педагог рулит.

О.Б.: Как у вас выглядит планирование? Гибкое планирование – мы его осваиваем.

В.К.: Мы как-то сказали педагогам: «Можете не писать планы». Педагоги сначала обрадовались, а потом ответили – «нет, нам нужны планы». Мы совместно продумали несколько вариантов.

Педагоги собирают в пятницу мнения детей и на их основе планируют совместную образовательную деятельность на следующую неделю, но не на всю, а только на первые 1–2 дня. В плане есть строки, где фиксируется то, что будет не ДО, а после. Педагоги записывают, как развернулась игра, или событие, кто участвовал, кто проявил инициативу.

Ребенок в соответствии с темой на кругу выбрал себе занятие, например: буду строить робота. Выполнил задачу, а потом все равно все перерастает в игру. С тем роботом, который был построен. Или готовимся к событию: Ребенок афишу написал и пошел играть в это самое событие.

В тот день, когда игра – она особым образом организуется. Вы слышали про Бахотского?

О.Б.: Да, конечно, один из моих заочных учителей.

В.К.: Егор Бахотский приезжал и учил наш коллектив играть. Он сказал, что не ездит в детские сады. Для нас сделал исключение впервые: встретился с таким коллективом, с которым хотел бы далее работать. Мы проучились, получили сертификаты. Далее будет супервизия процесса освоения «игры по-Бахотскому», того, как мы ее сопровождаем. В тот день, который посвящен свободной игре, педагог выступает сопровождающим игры. Игра в программе «ПРОдетей» – другой выход, они там играют по 2–3–4 человека, как обычно – такое есть каждый день. В большой игре играет большой круг детей, часто возникают ситуации, когда надо учитывать интересы играющих не только твоей групп, но и соседней – все связаны одной игрой. Возникает другое по качеству игровое пространство.

О.Б.: Мы придерживаемся классификации игры Е.Е. Кравцовой.

В.К.: Такой же подход в программе «ПРО детей».

О.Б.: У Егора Бахотского – другой подход. У 4-леток пока еще плохо с удержанием сюжета.

В.К.: Мы поступаем так: делим детей на две подгруппы: одна переходит в музыкальный зал, куда на передвижной тележке возится все необходимое – ткани, картонки, каштаны… Вторая подгруппа детей остается в группе. При такой организации сопровождающему легче. Дети нуждаются в поддержке и не очень хорошо первое время развивают сюжет. Егор Бахотский утверждает, что очень важно вовремя начать, вовремя предоставить пространство. Если не запустить воображение в 4–4,5 года, то потом получаем то, что получаем – игра отстает, становится скудной. Приходится догонять. В игре по Бахотскому структурированного материала быть не должно, в основном – тряпки, картонки, прищепки, веревки, разный «мусор»…

О.Б.: Несколько слов, пожалуйста, про День друзей.

В.К.: Он был задуман для разновозрастного общения и для того, чтобы игра обогащалась. День друзей сначала был только летом, назывался тогда «День рыцарей и принцесс». Собирались на какой-нибудь площадке только мальчики из разных групп, на другой – только девочки, для игры, взаимодействия. Затем придумали День друзей. Разбивались на группы, старшие ходили к младшим, младшие к старшим, Младшие совместно со старшими играют. Ведь как писала Е.Е. Кравцова? Чтобы стать врачом, я должен отыграть роль пациента. Когда я много раз сыграю пациента, тогда я буду готов играть роль врача.

Был определенный процесс разработки правил. И когда отработали систему правил, стало возможным, чтобы дети ходили по территории детского сада. Потом это закономерно ушло в здание.

О.Б.: Тут много вопросов. Как выработали правила? Как происходит, кто куда ходит? 

Правила наложены взрослыми или это детские правила? В Монтессори педагогике очень серьезно относятся к правилам: они помогают выстроить границы свободы. Твоя свобода ограничена свободой находящихся рядом с тобой людей. И правила в монтессори-группах они есть как данность, как неизменная часть всей системы жизни. Конечно, педагоги их обсуждают с детьми, проигрывают и следят за их выполнением.

Сейчас педагоги и других групп работают с детьми над правилами, обсуждают зарисовывают, педагог записывает. Порой сталкиваемся с тем, что не все педагоги понимают, что если вы с детьми правила разработали, вы сами их должны соблюдать.

Как у вас этим? Выработка правил, нарастание ответственности ребенка за их выполнение? Это касается и правил хождения по детскому саду в День друзей.

В.К.: Если мы разрабатываем правила внутри группы, а выходя за ее пределы, дети их не соблюдают, то они, эти правила, ничего не стоят с точки зрения культуры и социума. То есть, то, что мы делали в группе – делали зря. Именно это побудило открыть двери во все помещения детского сада: чтобы дети понимали, что они соблюдают правила не потому, что за ними кто-то следит, не воспитателю это важно. Хотелось, чтобы соблюдение правил стало культурной нормой. Нам не нравится ситуация, которую мы обнаружили в некоторых садах, когда взрослый задает правила и накладывает вето: ты не выполнил правило, я отбираю у тебя жетон. Получается, что ребенок в ситуации, когда есть внешний стимул, то есть взрослый, соблюдает правила, а когда внешнего стимула нет, то можно не соблюдать. И мы решили, что у нас так не будет. Правила обговариваем, проговариваем, зарисовываем. Если это правило, то для всех! Когда начинали работать с правилами, разбирали, например, что такое «кричи», «не кричи». Где рамки? Педагог повышает голос, в детском понимании – кричит. Потом эти слова из правил ушли, осталась формулировка «разговаривать так, чтобы не мешать другим». И это правило трансформировалось, оно действует везде – на мешай другому, это как раз про то, что свобода имеет рамки – рамки свободы другого. Прежде всего, это касается безопасности тебя самого и других: ты можешь бежать, но если резко распахнешь дверь, а за ней кто-то есть, то это небезопасно. Это еще и про телесность, и осознание себя, и про то, что пространство должно быть готово принять других детей, которые сюда могут прийти. Или правило «Поиграл – убери». Интересно, как к этому правилу малыши приходят? Когда они возвращаются в свою группу откуда-нибудь, педагог оставляет много вещей не на своём месте. «Смотрите, – говорит он, – приходили ребята из других групп и не всё убрали за собой. А там где вы были, вы за собой не забыли убрать?».

О.Б.: А с какого возраста дети начинают выходить за пределы группы, ходить по всему детскому саду?

В.К.: Дети начинают выходить с двух лет. Постепенно расширяют свое пространство, которое посещают. Некоторые не решаются выйти, их не торопят.

О.Б.: Что происходит, если правила не соблюдаются?

В.К.: На рефлексии в средней группе Саша сказал: «А вы знаете, я сегодня не смог соблюдать правило безопасности: я спрыгнул с лестницы и чуть не упал. Еще и Сашу (друга) за руку потянул». Уже в среднем возрасте они могут осмысливать, понимают, что их ошибки – это их ошибки и над ними можно работать. Педагог спрашивает Сашу «Кто тебе может помочь соблюдать правила?» «Те дети, которые соблюдают правила, но все равно, я в следующий раз останусь на этаже. Не пойду на второй этаж».

О.Б.: Уровни ответственности ребенка – он может ходить по своему этажу, по разным этажам? У нас три этажа, огромные пространства, мы пока не понимаем, как выпустить в них детей.

Меня волнует вопрос про ответственность и последствия. Саша отрефлексировал, сам себя наказал, ну не наказал, а логические последствия сформулировал. А если ребенок нарушает правила и не говорит? Кашицев – редкий ребенок, большинство не ведут себя так, ну или не все себя так ведут. Как вы поступаете?

В.К.: На обсуждении есть всегда другие ребята, которые были свидетелями. «Мешал ли вам кто-нибудь?» – спрашивает педагог.

О.Б.: Как узнать, что он нарушил, если он не говорит?

В.К.: Есть же другие дети, которые видели, что он бежал. Еще специалисты могут увидеть нарушение правил, так как двери в кабинеты открыты. Он может сказать: «Я вижу, что ты нарушил правила, я тебя предупредила». Потом это проговаривается с воспитателем один на один. Словом, есть вотум доверия детям.

О.Б.: Мы сейчас думаем, как быть, анализируем разный опыт, например, Зеленогорского детского сада «Страна чудес». Но нам не хочется повторять опыт с браслетами.

К разговору подключилась старший воспитатель МАДОУ Нестеренко Екатерина, которая была на стажировке в детском саду «Страна чудес» в Зеленогорске и познакомилась с их системой: «У них есть санкции, то есть, если ребенок нарушил правила, то он лишается выхода во время выбора пространства. Он может выбрать любое пространство детского сада, но если нарушил, то лишается возможности двух или трех выходов. На кругу в группе после посещения помещений детского сада обсуждается, а все ли соблюдали сегодня правила. Если ребенок уходит из какого-то пространства, он должен взрослого предупредить. Если ты меняешь место своего присутствия, то в группе должен на доске выбора это обозначить. Если педагог забирает браслет – это говорит о непродуманности педагогом ситуации с присуждением браслета – он ведь вручил в свое время браслет, значит доверяет ребенку. У них вручение браслета – это процедура очень важная, как награждение. Дети этого ждут, переживают, стараются. Кому не вручили, расстраивается, может и всплакнуть».

Все, о чем мы с вами говорим – нам в помощь. Так и получилось, что я следую своим корыстным целям: научиться у людей, у которых уж получается.

Поэтому поясните, пожалуйста, про День друзей. Дети просто ходят по группам и играют или есть какие-то мастерские, мастер-классы, студии?

В.К.: По-разному. Когда большое событие, бывают и мастер-классы.

Например, недавно было событие, посвященное здоровому питанию «День рождения Помидорки». Тогда были мастерские. К анимации мы сознательно не скатываемся. Творческие мастерские бывают, но нечасто.

О.Б.: Ну вот пятница. Дети позавтракали и… куда пошли?

В.К.: Туда, куда хотят: воспитатель озвучивает, что есть в детском саду, могут в музыкальный зал или спортивный. В любое помещение: у заведующей скрепляют документы и ставят печати. В медкабинете наблюдают или медсестра какие-нибудь игры выставляет. У меня в кабинете много интеллектуальных, развивающих игр, головоломки.

О.Б.: Специально мастер-классы не готовите?

В.К.: Иногда готовим. Если будет много мастер-классов, у детей не останется пространства свободного общения, когда пришел, а делать нечего. Поэтому чаще так: пришел – ищи себе занятие по интересам, знакомься, привлекай других.

О.Б.: Мне хочется увидеть это, для себя все расставить. Дети из разных групп старше 4 лет. У нас это будет человек 160. Пытаюсь представить эту ситуацию с хождением, ну пусть не 160 человек разного возраста, а хотя бы 60 тех, кто умеет правила соблюдать. Пытаюсь представить.

Зацепило слово, когда мы говорили про планирование. Прозвучало так: «В рамках темы, которую дети инициировали, педагог дает задание детям». Оговорка по Фрейду? Или все-таки задание? Например, тема «Ежик». Педагог посылает Машу лепить ежика, а Петю рисовать ежика?

В.К.: Нет, я имела в виду педагогические задачи когнитивного развития. Когда дети выбирают, что они хотели бы узнать, чему научиться, они сами предлагают то, что они хотели бы сделать. Вася будет делать доклад про то, где живет ёж, для друзей, а Маша будет лепить ежика… Если в рамках темы ребенок или несколько детей хотели научиться лепить ежика – они идут его лепить. Иногда у них интересные предложения: «Сделаем лес для ежика» – и делают его, самостоятельно придумывая, как сделать. Если ребенок не справляется самостоятельно, подключается педагог.

О.Б.: Можно еще про программу «ПРО детей» поговорить подробней?

В.К.: С сентября этого года работаем по программе «ПРО детей». Год ее апробировали в нескольких группах. Работая по программе «Детство», осваивали технологию деятельностного метода «Ситуация» Л.Г. Петерсон. Продолжая действовать в рамках этого подхода, познакомились с методологией О.Г. Анисимова и П.Г. Щедровицкого, начался переход в другую методологическую школу, но технологию «Ситуация» не отменяем. Мы продолжаем в ее рамках формулировать проблемные ситуации, открывать новые знания.

В чем заключается планирование деятельности детей? На «круге выбора» ребенок выбирает, куда идет, пишет план, предопределяет свой результат. Выполняет в одном из центров свой план. После педагог спрашивает, выполнил ли ребенок свой план.

О.Б.: С какого возраста дети пишут план?

В.К.: С трех лет.

О.Б.: Трехлетние дети планируют свою деятельность?

В.К.: Конечно. Предпосылки ведь и в этом возрасте есть. Они определяют, чем они хотят заниматься, а педагог вводит это в определенные рамки.

О.Б.: Хочется посмотреть вживую все это. Наша практика показывает, что осознанно планировать свою деятельность дети начинают после пяти – пяти с половиной лет. Шестилетние дети вообще получают образование, обучаются совсем иначе, потому что к этому моменту уже сформированы определенные зоны головного мозга, поэтому планирование своей деятельности мы запускаем после шести лет.

В.К.: Про планирование. Предпосылки планирования собственной деятельности запускаются педагогом на круге после завтрака. Педагог озвучивает, что сегодня можно делать в центрах. Дети до этого сами придумывали тему, обсуждали ее, разговаривали, что по ней будут проживать: Сегодня в центре конструирования можно строить мост, в центре творчества рисовать карту и т.п. И они дальше выбирают прищепку, которая соотносится с цветом центра, прицепляют на себя. Педагог интересуется, что ты будешь делать сегодня? Первоначально ребенок повторяет за педагогом: «Я буду строить мост». Чем старше ребенок становится, тем более детальный у него план. Например, «Я буду строить из такого конструктора для того, чтобы…и т.д.» Таким образом, эта технология работает неплохо.

О.Б.: У маленьких детей высокая переключаемость, он строит мост 5-10 минут, потом интерес может потеряться, он передвигается в другой центр и начинает, например, рисовать.

В.К.: Когда ребенок сделал то, что запланировал, он ставит планшет в определенное место. Потом все это уходит в игру. Педагог обыгрывает с ним то, что он сделал и начинается игра.

О.Б.: Расскажите о семинаре, который у вас был, вы приглашали С.В. Плахотникова, и я читала ваши отзывы об этом событии. А также о том, как вы работаете со «Шкалами ECERS». Вы используете «Шкалами ECERS» для оценки деятельности педагогов?

В.К.: В 2016 году нам позвонили и сказали, что в конкретный день сентября к нам придет человек. Надолго. Будет находится в старшей группе и наблюдать. Что именно будут смотреть нам не сказали, поэтому особенно мы ничего и не готовили.

А через два месяца по электронной почте прислали письмо, а нем: «Исследование», «Шкала», «Подшкала», «Оценка». Вот так мы узнали про ECERS-R.

В том, что организация развивающей предметно-пространственной среды соответствует ФГОС, педагогическая команды была вполне уверена: в течение двух лет мы работали над этим. Все в доступе детей, игр и игрушек немного, одно убираем – другое приносим, ломаных деталей нет, контейнеры и коробки обклеены в одном стиле и картинка есть про то, что внутри. Поэтому баллы ниже пяти из семи возможных удивляли и будоражили.

Например, один балл за «Уголок уединения» казался странным: есть же уголок, в спальне! Как получилось так, что наблюдающий его не увидел?

А оказывается, дети им не пользовались.

Вот и первый вопрос для развития педагогической команды: «За почти целый день ни один ребенок из тридцати не захотел побыть один? Так бывает?».

Решили, что этому есть причина. И эта причина в нас самих. Честно сказать много причин:
– когда ребенок один, мы трактуем это как «ему плохо со мной», и мы делаем все, чтобы он туда не ушел. А он соответствует нашим ожиданиям, воспитатель же важный для дошкольника человек!

– педагогу страшно, что «ребенок выпадет из образовательного процесса», не успеет того, что запланировал воспитатель. И тогда, значит, нет у нас индивидуализации. Раз воспитатель заранее все предусмотрел (даже эмоциональное состояние) и настаивает на этом.

– вдруг что-нибудь случится с ним, пока он в этом домике один! – еще один страх. Про это много разговаривали – можно делать не домик, а ширму, можно домик с полупрозрачной стеной – каждый для себя нашел приемлемый вариант. Очень важно не отмахиваться от страхов воспитателей. Тогда и они не будут игнорировать и обесценивать большие и маленькие «боюськи» детей.

Пособие «Шкалы…» мы заказали. И стали собираться каждый день на 10–15 минут обсуждать показатели. Оценивали даже вентиляцию и свет в группах, параллельно разбирая, как перегоревшая или мигающая лампочка может влиять на качество образовательного процесса. Обсуждали все варианты, от раздражения педагога на треск неисправной лампы и, как последствие, нарушение коммуникации с детьми, до элементарной невозможности сесть там, где удобно. Ведь если тебе удобно, но темно, не порисуешь и не почитаешь.

Мы искали конкретные решения, действия, способы.

А иногда с удивлением находили какие-то индикаторы в шкалах– и принимали решение:
а что если попробовать так? И поражались тому, как это работает!

Так что шкалы ECERS – для саморазвития. Каждый детально прописанный критерий побуждает сопоставить ситуацию с реальной и спросить себя: «А я соответствую? А что я могу сделать, чтобы было так?». Часто одному ответы на все вопросы не найти. Тогда лучший вариант – собраться вместе.

Сейчас – новый виток: в этом году каждый педагог выберет себе шкалу, подшкалу и критерий и оценит 5 групп по этим критериям. Необходимо выставить баллы для того, чтобы и картинка была полной, и чтобы не перегрузиться. Педагог, который будет оценивать, начнет, прежде всего, оглядываться на себя: а как я это делаю? Получается рефлексия собственной деятельности. В этом году будем работать со «Шкалами ECERS» именно так. Еще мы планируем приглашать к себе экспертов, чтобы они оценили со стороны.

О.Б.: Теперь о семинаре в вашем детском саду с участием С.В. Плахотникова. Тема? О чем общались? Вы писали: «Это космос!» Что за «космос»? Какое наполнение для вас лично и для педагогов?

В.К.: Не было одной большой темы. Был запрос с учетом дефицитов педагогов: хотелось больше знать о возможностях моделирования, развития игры с использованием моделирования, о рисках, о детских конфликтах и их разрешении.

Готовых формул не было, были видео, которые нам предлагали анализировать.
Ценные приемы нам показали по работе с конфликтами.

У Сергея Владимировича своеобразный взгляд на моделирование – моделирование разнообразно, конструирование как разновидность моделирования.
Стало понятно, почему некоторые виды конструкторов дети не трогают, появились идеи, как обогатить среду.

Еще был вопрос по поводу того, как можно проводить детскую рефлексию, какие вопросы надо задавать для того, чтобы ситуация была наиболее развивающая для ребенка. И мы получили интересные ответы.

Это мы взяли и будем использовать в практике.